Статьи

Что такое женская энергия?

Доктор Марта Коттрелл* – авторитетный врач, она много путешествует и пропагандирует профилактику заболеваний. Марта долгое время была представителем официальной западной медицины, но затем - осознав, что у нее нет инструментов для того, чтобы помочь своим пациентам по-настоящему, то есть помочь выздороветь, а не просто на время снять симптомы - она начала искать альтернативные и дополняющие методы оздоровления. Так начался ее макробиотический путь. В этом интервью Марта рассказывает о том, что такое женская энергия, почему женщины стали так часто болеть.

– Думаю, прежде всего, нам нужно прояснить некоторые моменты. Первое - здоровье женщины. Второе - ваш путь от медицинского работника к врачу, занимающемуся профилактикой заболеваний и практикующему макробиотику. Третье - ваши методы лечения в качестве врача превентивной медицины, а также все остальное, чем бы вы хотели с нами поделиться.  

– Все эти темы очень обширные. Сегодня моя жизнь тесным образом связана с вопросами женского здоровья. Как известно, природа очень мудра, и ею определено, что высокоразвитые виды отличаются длительным периодом развития и взросления. В основном воспитанием и поддержанием детей занимаются женщины. Вся организационная структура царства животных и особенно человека подтверждает тот факт, что женщине необходима защита в период вынашивания и воспитания детей, пока они не достигнут того возраста, в котором смогут жить самостоятельно. И функцию защитника берет на себя мужчина. Он идет на войну, охотится и так далее. Но именно женщина вынашивает и вскармливает ребенка, а потому в большей степени ответственна за развитие вида Человек.

Я очень обеспокоена тем, что происходит сегодня в нашем обществе со здоровьем женщины. Раньше такого не было, чтобы заболевания среди женщин принимали форму эпидемии. Мы наблюдаем, как все больше и больше молодых женщин заболевают мужскими болезнями - это заболевания сердца, инфаркты и инсульты, рак легких. Рак просто поедает наших молодых женщин. Мы наблюдаем, что все большему числу женщин приходится удалять матку из-за рака. 

– Вы знаете, почему такое происходит?

– Какой бы ни была причина, самым пугающим во всем этом является то, что люди не понимают всей важности того, что происходит. Мы обычно говорим о заболевании, его причине и методах его лечения. При этом мы не видим всей картины: наше здоровье ухудшается, что ведет к разрушению общества. 

Как мне кажется, проблема заключается в том, что мы - женщины - оставили свое исконное место в обществе и вслед за феминистским сообществом заняли другое место, которое предоставляет нам широкие возможности для самореализации. В процессе борьбы за новое место мы отвергали и разрушали нашу репродуктивную систему. Мы стали ненавидеть себя, чтобы стать подобными мужчинам. Таким образом мы разрушаем нашу способность к продолжению человеческого рода.  

Традиционно женщины беременели естественным способом, рожали детей и вскармливали следующее поколение. Но сейчас для нас стала будничной мысль о детях из пробирки. Мы передаем свои естественные женские функции на откуп технологиям. Я наблюдаю увеличение случаев бесплодия, выкидышей и спонтанных абортов. Кажется, мы теряем самоидентификацию как женщины. Кто мы? Что такое женская энергия? Какой силой мы наделены? Мы теряем эту силу. И меня это очень беспокоит. 

– Как это отражается на ваших пациентах? Когда они болеют, влияет ли это на их эмоциональном и психологическом 

– В корне любого заболевания лежит эмоциональное состояние. Мы думаем, что разум, тело, дух и эмоции разделены. Но это не так. Всякий раз, когда мы заболеваем, нам нужно начинать очень хорошо все чувствовать. Как врачи оздоровительной медицины мы должны помочь пациентам осознать причины, лежащие в корне болезни, объяснить им язык, на котором говорит их тело, чтобы помочь им выздороветь. Причины болезни не исчерпываются нарушениями в питании и стрессом. Нам нужно также прийти к осознанию того, как наши эмоции влияют на развитие того или иного заболевания. Какой сигнал нам посылает тело через болезнь? Почему у одного пациента развивается рак груди, у другого - рак шейки матки, у третьего - рак толстой кишки?

Чтобы помочь людям стать здоровыми, мы - врачи - сами должны понимать, что значит быть здоровым. Если мы не понимаем свое собственное здоровье, то достаточно сложно разобраться, что происходит с другим человеком. 

Как мне кажется, заболевание может рассказать врачам, а также и заболевшему, очень много о том, над чем стоит поработать. Например, рак груди. Не могу припомнить ни одной пациентки, которая бы не осознала после моих консультаций, что ее заболевание вызвано тем, что она не умеет правильно питаться. 

– С какими проблемами к вам обращаются?

– Наверное, вы понимаете, что ко мне притягиваются пациенты в соответствии с тем, кем я являюсь. Некоторые приходят просто потому, что у меня есть степень доктора наук. Другие же, которые находятся на другом уровне осознанности, решают прийти именно ко мне, потому что понимают, что я занимаюсь лечением на ином уровне, нежели обычные врачи. В любом случае, осознают мои пациенты это или нет, они приходят ко мне потому, что готовы осознать свои эмоциональные и духовные проблемы, то есть понять свое состояние комплексно. А те пациенты, которые обращаются к стандартной медицине и не хотят видеть ничего более, не готовы к комплексному осознанию проблем.

Мне очень нравится то, чем я занимаюсь. Это стимулирует мое собственное развитие. Я также получаю большую отдачу от своего дела, потому что могу работать с пациентами на многих уровнях - психологический и духовный аспекты, правильное питание, условия окружающей среды и прочее. Даже если по началу что-то кажется абсурдным, я просто стараюсь глубже понять суть, и тогда мне удается достигать великолепных результатов.

– Опишите, пожалуйста, ваши методы лечения. Что вы обычно применяете в своей практике?

– Моя деятельность больше связана с консультированием. Я никого не лечу. Я помогаю своим пациентам задать правильные вопросы и получить на них ответы. Потом я рассказываю о своем видении их проблемы и даю рекомендации. Я и мои пациенты являемся партнерами. Мы работаем над всем совместно. Поэтому то, чем я занимаюсь, можно назвать консультированием, передачей опыта, исследованием. Лечением людей я занималась раньше, когда выписывала им рецепты и прочее в этом же духе.

– Больше никаких рецептов?

– Я больше не занимаюсь медициной в обычном понимании. Последние несколько лет я далеко продвинулась от обычного кризисного консультирования. По большей части я в своей практике занимаюсь тем, что помогаю пациентам в их поисках подходящих методов лечения. Что я могу сделать, так это помочь найти то, что подходит именно им. Я прошу пациентов принести с собой как можно больше данных: анализы крови, анамнез и прочее. Также я прошу пациентов написать самостоятельно отчет о состоянии их здоровья. Они рассказывают о том, что их беспокоит, задают вопросы, которые у них есть. И мы работаем со всей информацией совместно. А потом я помогаю найти то, что подходит именно им. Это своего рода консультирование. Иногда это консультация по макробиотическому питанию, иногда консультация о том, проходить ли химиотерапию или нет, а иногда консультация по предстоящей операции - соглашаться на нее или нет, и чего в итоге от нее ожидать. Это удивительный процесс - целый исследовательский проект, который вдохновляет пациентов довериться собственной интуиции и определить, что является для них наилучшим выбором в конкретный период времени. 

– Что способствовало переменам в вашей практике? Насколько я знаю, раньше вы были последовательным врачом традиционной медицины и, как и все ваши коллеги, выписывали лекарства и назначали операции.

– Да, я была именно таким врачом, но никогда не следовала чему-то на 100%. Даже в детстве у меня было очень много вопросов, и родители вдохновляли меня задавать их и поощряли в том, что никогда не нужно чему-то доверять чрезмерно. Я с подозрением относилась к тому, что делает большинство. И всегда спрашивала себя: правильно ли люди поступают, в правильно ли идут направлении?

До поступления в колледж у меня уже был опыт, я успела выйти замуж и родить двух детей. Я не понаслышке знала, что такое жизнь, у меня был опыт работы. Болели мои родители, мои дети, да и сама я болела время от времени. Поэтому я была гораздо опытнее во многих отношениях, чем мои однокурсники. Мне было сложнее просто сидеть на лекциях и доверчиво впитывать в себя знания, которые нам давали. Временами мне было очень непросто. Вся модель медицины построена на том, что нужно сделать определенное действие, чтобы получить определенный результат. Но мне хотелось знать, почему именно так нужно делать? Меня всегда учили, что, занимаясь наукой, нужно интересоваться вопросом «как» (это работает), а не «почему» (это работает именно так). Если ты знаешь, как что-то сделать, то ты можешь этим управлять. Но я всегда хотела знать, почему. Поэтому, несмотря на то, что мне постоянно говорили не задавать вопросов «почему?», я продолжала это делать. 

– Как начиналась ваша врачебная практика?

– Я начала медицинскую практику в качестве семейного врача. Занималась родовспоможением, а также ассистировала на разных операциях - ортопедических и операциях на мозге. И делала несложные операции сама. Это был замечательный опыт. Я посещала различные курсы повышения квалификации, конференции и была очень горда тем, что иду в ногу с медицинской наукой. Но при всем этом я начинала замечать: что бы я ни делала, люди всегда возвращались; казалось, им не становится лучше. Они избавлялись от одних симптомов, но через какое-то время возвращались с новыми. Или я прописывала им какие-либо лекарства, которые помогали им справляться с болезнью, но само лекарство давало побочные эффекты, и мне приходилось назначать еще что-то, чтобы справиться с побочными эффектами. А потому я думала: «Нет, это совсем не то, что мне казалось. Я думала, что медицина - это нечто иное. Мне казалось, что мы действительно лечим людей. Но люди так и не выздоравливают. На самом деле, кажется, им становится только хуже. Почему?».

В 60-х годах, например, многие женщины, у которых были определенные заболевания: часто спрашивали меня: «Мне ведь нельзя заниматься с мужем сексом, пока я принимаю это таблетки?» Про себя я удивлялась: «Ну, надо же». И говорила: «Да, вы правы». Но потом я поняла, что у подобных женских вопросов был подтекст, который означал: «Я не хочу заниматься сексом с мужем. Не могли бы вы мне это разрешить?» Поняв это, я решила, что обязательно должна обсудить это с пациентками. И начала спрашивать саму себя: «Что происходит?»

Когда такие пациентки снова приходили ко мне на прием, я расспрашивала их, как обстоят дела у них дома, каковы их взаимоотношения с их мужьями. И, как правило, я узнавала, что мужья изменяли им. 

Я начала подмечать, что во всем этом есть какая-то связь. Поэтому стала очень подробно анализировать разные случаи из своей практики. Например, ко мне приводили «трудных» подростков, но я расспрашивала их родителей, как обстоят дела у них дома, какая обстановка у ребенка в школе. Часто по ходу разговора матери говорили мне следующее: «Знаете, бабушка живет вместе с нами, я ее, конечно, очень люблю, но она сварливая престарелая женщина, которая постоянно лезет в дела сына. И я никак не могу заставить ее понять, что он уже не ребенок, и что она не должна постоянно ему говорить, что и как делать». И я понимала, что поведение ребенка определенно связано с этой ситуацией.

Родители приходили ко мне и спрашивали: «Знаете, доктор Коттрелл, я прочла статью в таком-то журнале» или «Мне сказали, что можно попробовать какой-то метод. Как вы к этому относитесь?» На это я отвечала: «Дайте мне прочитать эту статью, тогда я выскажу свое мнение». Я читала статью, но понимала, что совершенно не знаю предмета, о котором в статье шла речь. Тогда я отвечала: «Знаете, не думаю, что это может вам как-то повредить. И если вы думаете, что это может вам помочь, почему бы и не попробовать?» Я никогда не поступала так, чтобы они чувствовали себя идиотами. Я просто старалась быть с ними честной. Иногда мне приходилось говорить: «Мне кажется, это афера, просто очередная утка. Но решать вам, я же думаю, что это не очень разумно». Вот так иногда проходило мое общение с пациентами.

И вот, в процессе моего развития, когда я сама стала болеть в результате того образа жизни, который вела (это совсем другая история, о которой я собираюсь в ближайшее время написать), наступил момент, когда я задумалась: а как же мне самой вылечиться? Тогда-то я и поняла, что мне нечего предложить самой себе.

Мои родители научили меня, что к одному и тому же делу можно подойти с разных сторон. Поэтому я начала искать альтернативу тем методам, которыми я лечила когда-то своих пациентов. И мне удалось найти (знаете, никогда ничего не происходит случайно - когда ученик готов, то появляется и учитель). Я познакомилась с ярким молодым семейным врачом по соседству с тем местом, где живу. Этот врач практиковал комплексный подход к лечению. Он пригласил меня на конференцию в Висконсин, которую проводила Американская ассоциация комплексного здоровья. Я никогда раньше не слышала о существовании этой ассоциации. Но у меня на это время был запланирован другой семинар, поэтому я сказала: «О, Джон, я бы с удовольствием поехала на эту конференцию, но меня будут ждать на другом семинаре». На это он ответил: «Я думаю, что для вас было бы большим подспорьем, если бы вы все-таки поехали на конференцию». Я с большим уважением относилась к нему, и ему удалось уговорить меня. И в конце концов, я сдалась и поехала на конференцию с ним, отменив участие в семинаре. Моя жизнь круто изменилась. Я многое поняла и была просто в восторге.

В это время я стала интересоваться и многими другими вещами. Некоторые люди, казалось, совершенно «случайно» приходили в мою жизнь, чтобы что-то мне поведать. Как-то мне довелось познакомиться с одной рыбачкой. Это была старая и очень злая женщина, которую мучил артрит. Она рассказала мне об Илане Рубенфельд (одна из основательниц синергетического подхода в медицине - прим. ред.), которая работала с Фельденкрайсом, Фитцперлом и Александером. Я запомнила этот рассказ и, когда у меня проявился острый артрит, и я начала серьезно болеть, я вспомнила об Илане. Я решила, что должна найти эту женщину.

Мой уровень осознанности в тот момент был довольно низким. Придя к Илане, я сказала: «Я слышала о ваших работах, и мне очень хочется учиться у вас. Мне хочется научиться вашим методам работы, чтобы я смогла помогать своим пациентам». Вот, как все началось. Я не могла просто прийти и сказать: «Илана, мне нужна помощь». Таким вот интересным образом мы находим наш путь. Итак, я спросила: «Можно мне учиться у вас? Я хочу освоить ваши методы работы. Я хочу стать лучше как врач». Она ответила: «Не знаю, смогу ли я научить вас стать лучше как доктор или как лучше заботиться о пациентах, но я могу научить вас, как лучше заботиться о самой себе». Я была ошарашена. И спросила: «Значит ли это, что я могу у вас учиться?» Видите ли, я всегда добивалась того, чего хотела. Она улыбнулась и сказала: «Конечно». Так я стала учиться у нее. Прошло около двух лет прежде, чем я поняла, что могу помочь себе.

Она помогла мне стать осознаннее. Также я поняла, что мне нужно уехать из Нью-Йорка - я хотела, чтобы меня окружала природа. Как-то я находилась в колледже, где работала, и просматривала свою электронную почту, затем пролистала один из профессиональных журналов и выкинула его в мусорное ведро. Потом я быстро вскочила и вытащила этот журнал из ведра: меня охватил страх, что я что-то пропустила. Я снова пролистала журнал и увидела объявление о вакансии врача в сельской местности. Я взяла журнал домой и посмотрела на карте место, о котором шла речь в объявлении. Казалось, это просто превосходный вариант.

Я перебралась в местечко Гайд Кантри в Северной Каролине, расположенное прямо на побережье - типичная сельская местность. Я прожила там уже год, когда обострился мой артрит, и мне пришлось пойти на прием к ортопеду из-за бурсита левого плеча. Никогда не забуду, как это было мучительно больно. Я понимала, что мне придется прибегнуть к кортикостероидам. Я не хотела этого, но мне было так больно, что пришлось просто заставить себя. Казалось, никакой альтернативы нет. Мне нужна была помощь.

Ожидая в приемной, я взяла газету «Сатердей ивнинг пост» и прочла статью доктора Сатилларо (известный в США макробиот - прим. ред.). Так, значит, мое плечо заставило меня прийти к ортопеду, чтобы я прочла сейчас о нем. Я подумала: «Удивительно!». С этого момента я начала свои поиски информации о макробиотике.

Наконец, мне удалось раздобыть кое-что. На этом этапе я еще не знала, как и что делать, но варила рис и готовила овощи на пару. Это было довольно скучным занятием, зато я стала чувствовать себя лучше. Тогда я вернулась в Нью-Йорк, где осознала, что все, что я делала в Северной Каролине, было лишь острым кризисным вмешательством. Я пыталась научить людей, но им совершенно не хотелось меня слышать. «Отлично, доктор, это звучит неплохо, но мне нужно, чтобы вы сделали для меня что-то прямо сейчас. Можете убрать эту боль?» Или: «Это очень интересно, доктор, но мне немедленно нужно с этим что-то сделать». Я поняла, что эти пациенты не готовы были получить от меня то, что я могла им дать. 

Итак, я вернулась в колледж в Нью-Йорке и продолжила свою практику. Я подала заявку и получила должность научного сотрудника на Факультете превентивной медицины Университета горы Синай. Я продолжила обучение у Иланы Рубенфельд. Стала членом макробиотического сообщества г. Нью-Йорка. Благодаря этому сообществу обо мне узнал Мичио Куши и связался со мной в 1983 году, чтобы предложить сотрудничество в группе изучения СПИДа. С этого момента я начала регулярно ездить в Бостон и учиться у Мичио. Я работала наравне со старшими консультантами, когда они приезжали в Нью-Йорк. Вот как я училась. И учила саму себя. Учиться я не перестаю и по сей день.  

– Что заставило вас поверитьв эффективность принципов макробиотики?

– Как и многих других, меня убедил опыт соратника - доктора Энтони Сатилларо, который на себе испытал благотворное влияние макробиотики. А если доктор говорит мне, что это помогает, я обязательно должна это исследовать. Ясно и просто. Сатилларо. Просто потому, что у него была степень доктора медицинских наук, он смог привлечь западных людей к макробиотике. 

Погружаясь в макробиотику все глубже, я осознала, насколько она удивительна. Большинство из того, о чем я читала в книгах по макробиотике, было достаточно убедительным для моего менталитета западного врача. Например, описание связи ушей и почек было для меня вполне понятным. То же самое нам говорили в медицинском университете. Если вы видите, что ухо деформировано или расположено с отклонениями от нормы на черепе, то это основание для того, чтобы заподозрить подобное деформирование почки, потому что эти два органа формируются в одно и то же время. Я сказала сама себе: «Если это - правда, если они знали об этом 6000 лет назад, мне хочется узнать, что еще им было известно 6000 лет назад из того, о чем мы не знаем до сих пор». Вот что меня заинтриговало.  

Исследуя макробиотику, я сравнивала ее постулаты с постулатами западной медицины, чтобы доказать или опровергнуть идеи макробиотики. Я изучала литературу по западной медицине и параллельно штудировала макробиотику. Меня поразило, как во многом эти традиции совпадают. Они не противоречат друг другу, и для многих западных врачей это является величайшим открытием, потому что они привыкли думать с точностью наоборот. 

– Так, значит, существует множество положений в западной медицинской науке, которые поддерживают постулаты макробиотики?

– Знаете, большинство из того, о чем я рассказываю на своих лекциях, пришло из западной медицинской науки. Я просто интегрировала эти данные в макробиотическую науку. Вот что восхищает меня больше всего. Я очень смущалась этого в первые несколько лет моего преображения. Я прекратила медицинскую практику, потому что больше не могла делать то, что я знаю, и теми методами, которые мне были доступны. Это звучала так: «Я не хочу делать то, что я умею делать, и так, как я умею делать. Я не знаю, как сделать то, что я хочу, и так, как я хочу». Поэтому я и прекратила медицинскую практику на три года. 

Мне очень повезло. Ничего не происходит просто так. Если что-то происходит, то у этого обязательно есть смысл, как мне кажется. В это время в колледже мы ощущали невероятный рост. Нам пришлось расширяться, чтобы справиться с разрастанием колледжа. В этот момент я была обычным врачом. У меня была одна медсестра. Поэтому я пошла к руководству и рассказала о том, что мне необходимо, чтобы справится с увеличением потока. Мне необходимо было выполнять много административной работы и взять на себя ответственность руководителя. Я наняла еще одну медсестру и врача-практиканта и предоставила им возможность заниматься тем, что их интересовало. Я руководила, училась и узнавала все больше о превентивной медицине.

Затем я разработала для колледжа программу профилактики и превентивной медицины для студентов, персонала колледжа и членов факультета. У меня была возможность так организовать свою работу, чтобы она была сбалансирована. Я преподавала студентам западную медицину, которая им была нужна, но сама больше не могла ее практиковать, поэтому передала полномочия тем, кто мог. С другой стороны, как руководитель, я могла разрабатывать программу пропаганды здорового образа жизни. Такое положение меня устраивало. Именно тогда я начала учиться тому, как балансировать и интегрировать, как, учитывая интересы других людей, заботиться о своих собственных интересах. Это было словно приключение.   

– Вы много говорите на своих лекциях о профилактике и образовании детей. Пожалуйста, расскажите нам об этом.

– На сегодня для меня тема здоровья детей и женщин - одна из ключевых и самых увлекательных. Как я уже говорила, если мы - женщины - не научимся исцелять и быть здоровыми сами, мы не сможем вынашивать здоровых детей и поддерживать тем самым существование общества в будущем. Поэтому я очень серьезно подхожу к вопросам помощи женщинам в обретении здоровья. Некоторым я рекомендую не зачинать детей. Некоторым быть не только председателем правления директоров, но и матерью.

Как устроить так, чтобы женщина заботилась и о своих нуждах, и о нуждах детей, и о семье? Как мы можем в этом помочь молодым людям? Как мне кажется, это просто другое видение семьи. Семья - это не просто круг близких родственников, это еще и те, с кем мы работаем, с кем ходим в школу, с кем общаемся. Мы понастоящему можем сродниться, существенно увеличить круг своей семьи, если наше общество станет здоровым. Семья - это не просто родство по крови. Это - родство во вселенском смысле. 

Это для нас сложная задача. Нам необходимо взглянуть на своих престарелых родителей и помочь им «обновиться». То же самое и с другими членами семьи: у каждого свои потребности, но подход должен быть единым. 

Есть такие женщины, которые хотели бы оставаться дома, быть домохозяйками и матерями, заботящимися о детях. Мы должны предоставить таким женщинам возможность осуществить их желания, пока они этого хотят. С политической точки зрения, мне кажется, мы должны перенаправить наши экономические ресурсы на предоставление налоговых льгот и экономическое стимулирование тех, кто заботится о детях, потому что такие люди служат на благо общества. Такие люди вкладывают в общество свои ресурсы, а потому общество должно платить за свою социальную безопасность, то есть платить таким людям пенсии и зарплаты за то, что они остаются дома и ухаживают за следующим поколением. Они воспитывают своих детей, следят за ними, а потому обществу не придется тратить деньги на борьбу с преступлениями, отслеживание прогульщиков в школе и лечение душевно больных людей, которые становятся бездомными и переходят на попечение общества. Поэтому мы должны по достоинству оценить женщин, которые хотят быть домохозяйками и платить им за это вознаграждение.  

Как общество относилось к женщинам в последнее время и даже со времен Второй мировой войны? Если женщина не работала на рабочем месте, то не имела никакого дохода и оставалась незаметной для правительства, таким образом, оставаясь социально незащищенной. Если у такой женщины умирал муж и у нее не было какой-либо профессии, то она оказывалась в бедственном положении. Так не должно продолжаться. От этого будут лишь проблемы.  

С другой стороны, если женщины работают, то они меньше внимания уделяют детям и часто не помогают им справляться с возникающими у них эмоциональными проблемами. Такие дети растут социально дезориентированными. Им не хватает навыков общения и участливости. Они боятся и не доверяют друг другу, их переполняют паранойя, фрустрация, злость, что само по себе свидетельствует о деструктивном поведении и жестокости. Все это приводит к саморазрушающему поведению и употреблению наркотиков.  

Поэтому нам действительно необходимо осознать, что уход и воспитание детей - это одна из профилактических мер, которая не менее важна, чем клиническая медицинская помощь. Частью программы национального здоровья должна стать концепция о том, что здоровые семьи рождают и воспитывают здоровых продуктивных граждан, которые способны сделать существенный вклад в здоровье экономики. 

Проект по инвестированию в женщин и детей должен быть долгосрочным. Иначе мы столкнемся с огромными социальными проблемами, с которыми, вероятно, не сможем справиться. Расходы на уход за недоношенным ребенком в неонатальной клинике составляет $8.000-$10.000 в день. И даже после такого ухода и лечения 70% детей не становятся полноценными. Нам необходимо опекать таких людей, оказывать им медицинскую и техническую помощь, чтобы продлить им жизнь до 40-50 лет. Общество скоро не сможет такого себе позволить. Нам нужно действовать по-другому: оказывать помощь женщинам, учить их ухаживать за детьми и за собой, ввести соответствующие предметы уже в школе. Мы должны научать детей уже с такого раннего возраста, потому что пока школа для многих не является продолжением семьи. 

Мы все время слышим, что уход и воспитание - это обязанность родителей, семьи. Какой семьи? Наше общество представляет собой в основном конгломерат неблагополучных семей. Высокий показатель разводов, жестокое обращение с детьми, постоянное отсутствие родителей дома по причине высокой занятости на работе. Какая семья? Родители приходят домой, они настолько измотаны, что нет сил даже на то, чтобы приготовить ужин. Еще меньше у них остается сил на то, чтобы сесть рядом с ребенком и поинтересоваться его делами.

Нам необходимо переоценить роль школы. Школа должна стать частью семьи, потому что мы можем начать обучение навыкам общения уже в детских садах или классах подготовки к школе. Мы можем научить детей беседовать, а не драться. Мы можем научить их делиться, научить неконкурентным играм, где выигрывают все. Ситуация взаимного выигрыша. Все это надо начинать с самого раннего возраста, поскольку по последним научным исследованиям мы знаем, что дети, прошедшие негативные ситуации в возрасте до трех лет, находятся под большим риском развития душевных расстройств. Дети, пережившие выраженные негативные ситуации в возрасте до шести лет, попадают в группу риска развития невроза. Поэтому нам необходимо ухаживать за детьми особенно первые шесть лет до того, как они пойдут в школу. Дневной уход не должен заключаться только в присутствии няни. Это должен быть радостный и стимулирующий опыт.   

И работающим женщинам просто необходимо иметь гибкий график работы или время на перерыв, чтобы можно было покормить ребенка грудью и пообщаться с ним, чтобы поддерживать с ним постоянную связь. Мы должны дать женщинам возможность кормить ребенка грудью, если они решат это делать, от 18 месяцев до 2 лет. В тот момент, когда ребенка отнимают от груди, уже отец должен иметь гибкий график работы, чтобы играть все большую роль в жизни ребенка.  Мы должны строить работу таким образом, чтобы отец мог располагать свободным временем, которое он сможет уделять подрастающим детям. По мере взросления дети все больше и больше нуждаются в отце - и мальчики, и девочки. 

Мы живем в удивительное время. У нас перед глазами множество примеров того, какие методы работают, а какие нет. У нас есть невероятная возможность взять все эти знания и сотворить с их помощью поистине нечто замечательное. Но, думаю, должен наступить кризис. И если мы сделаем из всего этого выводы, если мы научимся, я уверена, что у нас есть невероятная возможность вступить в новый золотой век человечества. 

– Какими проектами вы занимаетесь в настоящее время? 

– Я нахожусь в процессе изменения себя. У меня много сновидений. Я бы очень хотела поучаствовать в создании программ для семей и детей, о которых я вам рассказывала. Я посвятила себя этому целиком и пытаюсь найти инструмент для решения этой задачи. Я также работаю над созданием стиля жизни, который позволит мне проводить больше времени в библиотеке за изучением книг, а затем анализировать полученную информацию, медитировать, писать и преподавать. Поэтому я мечтаю, чтобы моей, так называемой, медицинской практики становилось все меньше, меньше и меньше. А моих произведений и преподавания было все больше, больше и больше. 

– Вы рассказывали об учебе у Мичио Куши. Вам знакома книга Германа Аихары «Кислота и щелочь»?

– Да, у меня есть эта книга. Я частенько возвращаюсь к ней, перечитываю. Нужно немало времени, чтобы понять то, о чем там написано, но я думаю, что это - замечательная книга.

Я очень счастлива, что Герман публикует работы Осавы. Я покупаю все, какие только есть в продаже. Я многое почерпнула, изучая труды Осавы. Я наслаждаюсь этими книгами.

– Некоторые люди, особенно женщины американской/европейской культур, довольно сложно воспринимают некоторые из идей Осавы.

– Знаете, прежде чем понять, почему мы находимся в той ситуации, в которой находимся, необходимо разобраться с историческими аспектами возникновения этой ситуации. Поэтому чтение книг и изучение опыта Осавы помогло мне лучше понять, где мы сейчас находимся, а также каким может стать будущее, если мы пойдем тем или иным путем.   

Я просто изучаю, не пытаясь осуждать историю. Ведь это как осуждать Колумба. Он сделал то, что сделал. Это - просто история. Очень грустно, что мы пытаемся изменить прошлое. Мы должны его понять и принять, а еще осознать, чему мы можем у него научиться. Если мы хотим что-то изменить, нам необходимо знать, откуда мы родом, чтобы понять, куда мы идем.

У меня в школе были замечательные учителя истории, которые не просто заставляли нас зазубривать даты, но и обсуждали с нами социальные условия, политический и экономический климат страны и эпохи. Почему это произошло? Что этому способствовало? На какой благодатной почве созрел этот конфликт или этот прогресс, или еще что-то? Если бы мы могли преподносить историю нашим детям именно таким образом, думаю, мы были бы более хорошими гражданами страны. Потому что, как я уже говорила, мы должны знать, откуда мы родом, прежде чем понять, куда мы идем. Именно в этом мне помог Осава. Изучение его произведений помогло мне понять, что сейчас происходит в макробиотике.

Боб Лайгон.

Перевод: Ксения Шаврина

*Доктор Марта Коттрелл - авторитетный врач, которая много путешествует, пропагандирует здоровый образ жизни и профилактику заболеваний. Она проработала 16 лет Директором департамента по здоровью студентов в Институте моды и технологий легкой промышленности в Нью-Йорке, а также занимала должности клинического координатора и медицинского консультанта в совместном проекте Медицинского факультета Университета Бостона и Фонда Куши по изучению СПИДа. Целью проекта было изучение эффективности макробиотической диеты в качестве альтернативного и дополнительного лечения СПИДа. В соавторстве с Мичио Куши доктор Коттрелл написала книгу «СПИД, макробиотика и естественный иммунитет» (Опубликована в Японии в 1990 г.) и участвовала в создании книги «Взгляд врача на макробиотику» (Опубликована в Японии в 1988 г.). На сегодняшний день доктор Коттрелл прекратила работу в медицине и переехала из Нью-Йорка в Северную Калифорнию.