Статьи

Новая макробиотика - что это?

На протяжении последних десяти лет мы наблюдали возрождение стремления исследовать представления , разделяемые представителями макробиотическоо сообщества. Сомнение в догмах и более серьёзное размышление над опытом, а не теорией, - вот силы, определяющие облик макробиотики в будущем. Происходящая сегодня дискуссия может принести обильные плоды в будущем, и Macrobiotics Today является главным форумом, на котором обсуждаются многие актуальные вопросы. В последних выпусках были затронуты вопросы, важные для всех людей, вовлечённых в макробиотическую практику и образование. В номере за сентябрь/октябрь 1994 г. была представлена тема «Макробиотика: традиционная японская и современная американская». Несомненно, данная тема заслуживает обсуждения.

Читая эти материалы, я обратил внимание на то, что два вопроса остались без ответа: во-первых, в чём именно состоит отличие современной макробиотики от макробиотики прошлого? Во-вторых, насколько «новая макробиотика» является реакцией на японские корни системы? Мне показалось, что за исключением превосходной статьи Тома Монта, эти фундаментальные вопросы не рассматривались. У меня сложилось впечатление, что все авторы единодушно заявляли: различия во мнениях макробиотов объясняются просто разными культурами, с чем я не согласен.

На протяжении последних пяти лет я использую термины «новая макробиотика» и «современная макробиотика» на своих занятиях в центре Nova Healing Arts, чтобы провести различие между тем, чему обучаю я на своих лекциях и семинарах, и некоторыми идеями, представленными в макробиотической литературе и преподаваемыми во мноих центрах макробиотического образования. Я делаю это для того, чтобы потенциальные студенты не путали наши программы. У меня есть свои собственные представления о будущем макробиотики, которые, как я чувствую, разделяют многие члены макробиотического сообщества.

Для меня важно, чтобы эти расхождения во взглядах не смешивались или отрицались в качестве реакции на культурные традиции или даже, как иногда подразумевается, в качестве своего рода предубеждённости против всего японского. В своей статье Алекс Джэк утверждает: «Мы переживаем культурный шок. Наше враждебное отношение к восточным учениям и восточным учителям прямо пропорционально нашему некритическому принятию всего восточного, которое наблюдалось в прошлом». Эта мысль может звучать очень здраво, но я не думаю, что это объективное описание некоторых изменений в нашем сообществе.

У меня есть замечательная возможность каждый год встречаться с последователями макробиотики в Соединённых Штатах, Западной и Восточной Европе, Австралии и Канаде. Люди, критикующие восточные (особенно японские) учения, не утверждают, что эти учения ошибочны или лишены ценности, но просто указывают на то обстоятельство, что отсутствует признание каких-либо других явлений. Это совершенно разные позиции. Макробиотические издания вежливо кивают, соглашаясь с необходимостью обращаться к взглядам и традициям других культур, и этим всё ограничивается.

Современные неофициальные теории здоровья и целительства, системы целительства, основанные на психологии, лечение травами, системы духовного развития западных или «примитивных» народов и многие другие ценные подходы, взгляды и теории, способные обогатить наше понимание, рассматриваются в качестве «факультатива» в макробиотическом образовании, по сравнению с «основным курсом» восточной медицины. Искусства и знания этих систем не преподаются сколько-нибудь осмысленным образом в рамках наших образовательных программ и не подвераются глубокому анализу в нашей литературе. Это не означает, что Мичио или Герман, или любой макробиотический учитель второго или третьего поколения обязательно должен испытывать интерес к какой-либо из этих систем; речь идёт просто о том, что к ним не относятся с должным уважением и не изучают их. Позже я вернусь к этой мысли. Я считаю, что интерес к другим системам является важной особенностью «новой макробиотики».

Если говорить о том, как мы используем макробиотику, и о представлениях, которыми мы руководствуемся, привнося макробиотику в свои жизни, здесь существуют некоторые проблемы, достойные нашего внимания и размышлений. Необходимо определить, во-первых, каковы фундаментальные положения и воззрения «макробиотического сообщества», во-вторых, как идеи должны быть отображены в макробиотическом образовании и учебных материалах, и, в-третьих, как они должны отражаться в макробиотической практике. Я хотел бы поделиться с читателями своими взлядами на некоторые из этих вопросов, которые, как я чувствую, требуют дальнейшеого обсуждения, если мы хотим реализовать свой потенциал в качестве жизнеспособного, творческого и эффективно работающего сообщества.

Макробиотика представляет собой широкий спектр наблюдений, стремлений и взлядов. Когда я начал изучать книги Джорджа Осавы, в первую очередь меня привлекла идея личной свободы.

Моё понимание Осавы заключалось в том, что теория инь и ян является инструментом, посредством которого можно привнести в свою жизнь определённую степень свободы. Для меня эта концепция означала, что можно, понимая и переживая ритм и движение жизни внутри себя и во внешнем мире, научиться сотрудничать с силами природы и стремиться к достижению здоровья и гармонии.

Состояние гармонии позволяет нам ценить «взлёты и падения» существования, учиться быть хозяевами своих поступков и освобождаться от рабства, порождаемого ограничивающими моделями поведения и мышления, которые препятствуют реализации нашего потенциала. Я по-прежнему так думаю, и подобный образ мыслей дал мне много хорошего. В то же время, думая так, я должен постоянно отвечать на вызовы, которые бросают мне мои собственные ограничения - привычки - и отказ подвергать подчас болезненному анализу мои отношения с людьми, мотивы и желания. Глубокий самоанализ - увлекательное приключение, которое является основой макробиотики в моей жизни. Таким образом, для меня макробиотика - это изучение природы изменений.

Если это исследование природы человеческой жизни, наших взаимоотношений с людьми и планетой является часть духа макробиотической жизни, тогда возникают некоторые серьёзные парадоксы. Все они относятся к обширной категории таких явлений, как самоуверенность, догматизм и претензии на непогрешимость, характеризующих макробиотическое отношение к здоровью, лечению и человеческому развитию. Макробиотика пользуется репутацией учения, претендующего на то, что оно содержит ответы на все вопросы, будучи не просто теорией, но окончательным суждением! К сожалению, такие представления о нас верны. Возможно, подобная позиция последователей макробиотики объясняется практикой Осавы, который, говорят, требовал от своих учеников уверенных ответов на любые вопросы. «Я не знаю» никогда не могло быть принято в качестве ответа.

Поскольку я никогда не встречался с ним, я не могу комментировать такой подход. Единственное, что могу заметить - это превосходное средство развивать у студентов способность судить и давать оценку. Такой подход заставляет вас использовать воображение, может увеличить уверенность в способности мыслить самостоятельно, и часто позволяет интуитивному ответу «выйти на поверхность». Проблема такого подхода состоит в том, люди дают ответы, которые просто «сфабрикованы». Если ваши ответы умны, если они нравятся другим, вы можете начать верить, что они правильны даже в отсутствие какого-либо практического опыта, их подтверждающего. Игра в «интеллектуальную интуицию» захватывает и увлекает. Она может быть опасной, если существует только одна маленькая группа или только один человек, лучше всех играющий в эту игру, и такой человек становится источником всех суждений.

Вопрос «непогрешимости учения» представляется мне важным для понимания некоторых проблем в развитии макробиотического сообщества. Как Осава, так и второе поколение японских учителей, особенно Мичио Куши, имели и имеют склонность к обобщениям и теоретизированию. Во многих случаях, эти наблюдения моут быть близки к истине, часто они стимулируют прозрение и указывают на новую точку зрения, а временами это мнения, порожаемые недостатком знаний или призванные «спасти честь мундира» и сохранить иллюзию верховного авторитета людей, их высказывающих. Поскольку отсутствует возможность исследовать или подвергнуть сомнению эти теории (или она крайне мала), сообщество не получает истинного блага от мнений, которые становятся догмой с момента их появления.

Подобная прискорбная ситуация порождена как учителями, так и сообществом в целом. Я не думаю,что это явление объясняется «японским национальным характером». Даже если так, подобному положению вещей следует бросить вызов. Если мы стремимся обрести такое понимание, которое позволит нам «не знать» в тех сферах, где опыт скуден или отсутствует, нам необходимо создавать почву для возможных дискуссий и дебатов. Теорию, основанную на ограниченном опыте, следует честно признавать таковой. Создаётся впечатление, что для многих честное признание в том, что у них нет ответа на вопрос, является слишком инь или признаком слабости. На такое умонастроение можно было бы закрыть глаза, если бы мы не имели в рамках макробиотики дело с набором знаний, зачастую используемых для помощи людям, оказавшимся в бедственном положении, когда речь идёт о жизни и смерти.

Проблема непогрешимости становится ещё более трудноразрешимой, когда в книгах и выступлениях мнения преподносятся как факт, и отстаиваются даже в том случае, если опыт доказывает обратное. Беспочвенные претензии на всезнание лишают людей способности извлекать уроки из ошибок или изменять методы, которые больше не работают.

Когда ожидаемые результаты не получены, вина за провал часто возлагается на людей, применявших теорию: «Они по-настоящему не поняли суть» или: «Они неправильно следовали советам». Это стандартные оправдания. Догма не только ограничивает рост и развитие макробиотики, но и потенциально опасна для людей, которые применяют её, руководствуясь одной только верой. Отрицание своего несовершенства - печальная реальность в макробиотической пропаганде и образовании. О том, насколько сильна эта тенденция в нашем сообществе, свидетельствует степень дискомфорта, причинямого критикой, будь то критика, приходящая извне или порождаемая внутри самого общества.

Образование или индоктринация? Наша реакция на ошибки, совершаемые нами на индивидуальном или групповом уровне, является показателем нашей честности, творческого духа и гибкости. Именно эти качества позволяют нам расти и учиться. В макробиотическом сообществе критика, какой бы искренней она ни была, часто интерпретируется как нападение. В макробиотических организациях и макробиотическом сообществе в целом такая оборонительная позиция часто приводит к тому, что любое несогласие рассматривается как проявление враждебности или следствие индивидуальной диеты. Если кто-то настойчиво высказывает своё мнение, он, должно быть, ест мясо, если кто-то пользуется поэтическими метафорами для описания своих чувств,он непременно ест слишком много фруктов. Такая позиция сдерживает самовыражение (даже если в этих представлениях и содержится доля истины).

Несколько лет тому назад выяснилось, что некоторые дети родителей-макробиотов страдают от серьёзного недостатка витамина В12. Матерей этих детей часто осуждали как «людей с ограниченным мышлением» или «не практикующих макробиотику должным образом», даже когда они тщательно следовали тому, что считали советами из книг и лекций. Позиция людей, допускавших, что источник проблемы - в неполной информации в книгах или лекциях, и что способ распространения информации следует изменить, рассматривалась как нападки на авторов книг.

Сострадание к матерям или серьёзное и своевременное обсуждение причин этих ошибок оказались второстепенными по сравнению с «предупреждением катастрофы". Беда детей и их родных была второстепенной по сравнению с необходимостью поскорее дать объяснения и сохранить видимость непогрешимости. То же самое умонастроение можно увидеть в реакции на болезни Эвелин и Лилли Куши.

Эвелин - одна из пионеров макробиотики в мировом масштабе. Благодаря своей неистощимой энергии, энтузиазму и жертвенности она является источником вдохновения для великого множества мужчин и женщин. Она - очень мужественная женщина, отдавшая всю себя делу макробиотического образования. Её болезнь должна побудить всех нас задуматься.

Мне сложно сказать, какие именно факторы стали причиной её рака. Ими могут быть наследственность, окружающая среда, её диета, её работа, её семейная жизнь или любые другие факторы, которые называют в качестве причин. Мне ясно одно - если объяснять болезнь Эвелин исключительно её «упрямством» и её личными привычками в питании, тем самым проблема сужается до такой степени, что мы никогда не сможем обратиться к более глобальному вопросу здоровья женщин в нашем сообществе. Всё, что мы получим - рассуждения общего порядка о том, что женщины должны больше отдыхать и всем нам следует быть более «иньскими» в нашем подходе к приготовлению овощей. Моя мысль состоит в том, что отрицание наших ошибок способствует только одному явлению - увеличению силы людей, создающих и сохраняющих догмы.

Образование - это акт открытия истины. Латинское слово educare означает «расти» или «порождать». Образование включает честное исследование, терпение, эксперимент, искренность и способность знать, что вы не знаете. Противоположный этому процесс - индоктринация. Индоктринация - это внушение, а не раскрытие потенциала. Это навязывание информации, а не поиск истины; она делает сильным учителя, а не ученика. Только тогда мы сумеем занять своё место в большом коллективе людей и организаций, работающих над созданием здорового и справедливого общества, когда у нас будет мужество и решимость открыто обсуждать и творчески адаптировать макробиотическое мышление и практику к нашей реальной ситуации. Последователи макробиотики по-прежнему болеют, у них по-прежнему возникают проблемы. Наша зрелость в качестве сообщества будет отражаться в нашей способности принимать это обстоятельство с состраданием и любопытством и постоянно адаптировать нашу практику, сохраняя целостный характер наших принципов.

Билл Тара